ВВЕДЕНИЕ
Вы когда-нибудь задумывались о том, что значительную часть нашей жизни мы проводим в поисках авторитетов и следовании за ними? Вопрос звучит в современном мире странно, но ведь это правда. Когда ломается машина, мы ищем надежного механика, чтобы поручить ему ремонт. Когда мы больны, мы ищем врача-специалиста. В любой ситуации благоразумный человек ищет надежного специалиста в нужной области, прислушивается к его мнению и, насколько возможно, следует его рекомендациям.
Примерно так же обстоит дело и в богословии. Здесь рассудительный человек тоже находит авторитеты, за которыми можно следовать, и прислушивается к ним. На первый взгляд, в этом нет ничего сложного. Но христиане, занимаясь поисками надежных авторитетов вот уже 2 тысячи лет, обнаружили, что все не так просто. Какой авторитет нужен нам в богословии? Где его найти?
Четвертый урок нашего курса называется «Авторитет в богословии». Он посвящен вопросам поиска авторитетов и следования за ними в процессе формирования своей богословской позиции. Мы сосредоточим внимание на том, как христиане решали эти вопросы на протяжении трех периодов истории церкви.
Во-первых, мы поговорим о взглядах католической церкви средних веков, во-вторых, о точке зрения ранних протестантов, и, в-третьих, о том, как этот вопрос надлежит рассматривать современным протестантам. Начнем с анализа взглядов на авторитет в христианском богословии католической церкви средних веков.
СРЕДНЕВЕКОВОЕ КАТОЛИЧЕСТВО
Эти занятия посвящены в первую очередь протестантскому и реформатскому богословию, но будет полезно начать с католичества. Мы увидим, что реформатский подход к авторитету в богословии возник в ответ на ошибки средневековой церкви.
Занимаясь историей церкви средних веков, мы затронем две темы: во-первых, средневековое учение об авторитете Библии, и, во-вторых, проистекающее от него понимание авторитета церкви. Начнем с вопроса об авторитете Писания.
Авторитет Писания
До Реформации отношение церковных орденов и отдельных людей в церкви к Писанию было неодинаковым. Нужно отметить, что – хотя бы в теории – большинство средневековых богословов верили в авторитет Писания. Но на практике церковь заняла по отношению к Библии такую позицию, что следовать авторитету Писания стало почти невозможным.
Рассматривая этот вопрос, необходимо коснуться крайних взглядов на богодухновенность Библии, значение Писания и неясность в Библии. Начнем со средневекового понимания богодухновенности Библии.
Богодухновенность
В целом католические богословы утверждали, что Библия богодухновенна и что для ее написания Бог использовал людей. К сожалению, многие богословы в этот период заняли крайнюю позицию в отношении богодухновенности Библии: подчеркивая ее божественное происхождение, они пренебрегали человеческими и историческими ее истоками.
Внимание к первому за счет второго объясняется рядом причин. Например, это сильное влияние греческой философии – в частности, Платона и Аристотеля. Эта философия придавала значительно большее значение вечным категориям, чем преходящему, и христианские богословы, руководствуясь этими категориями, привыкли считать, что аспект божественного происхождения Писания значительно существеннее, чем аспект исторический и человеческий.
Кроме того, средневековые ученые были настолько невежественны в древнейшей библейской истории, что она просто не имела для них практического значения. Поэтому они подчеркивали то, что им было известно доподлинно, – а именно, что Библия содержит вневременные истины, которые открыл вечный Бог, – и умаляли прочее.
Акцент на божественность Библии привел к заслуживающим сожаления верованиям о значении библейского текста. Исходя из неземного происхождения Библии, богословы считали, что она несет в себе значение не так, как прочие книги. Поскольку она богодухновенна, в ней имеет место избыток значения. Многие средневековые богословы разделяли мнение Августина, что многозначность библейских текстов есть доказательство их богодухновенности. Вот что говорит он в книге «О христианском учении»:
«Когда одним и тем же словам Писания придаются два или более значений, в этом нет опасности… Ибо что еще могло бы быть столь щедрым и изобильным проявлением провидения о Священном Писании, как не то, чтобы те же слова можно было разуметь во многих смыслах?» (Книга 3, глава 27).
Во многих отношениях, мы согласны с тем восхищением, с каким Августин относится к Писанию. Библия – необычная книга, и ее чрезвычайные качества говорят о ее богодухновенности. Мы согласны, что многие факты, связанные с ее написанием, можно объяснить лишь Божьим провидением.
Значение
Но Августин пошел дальше. Он полагал, что благодаря своей богодухновенности Библия изобилует значениями. И нужно беспокоиться не о том, что именно хотели сказать авторы библейских книг, а сосредоточить свое внимание на множестве значений, которые имел в виду Бог. Этот взгляд мы называем классической поливалентностью. Суть его в том, что текст Библии имеет много смысловых уровней, поскольку он имеет божественное происхождение.
Пожалуй, наиболее известным выражением классической поливалентности является подход к толкованию Иоанна Кассиана под названием «квадрига». Согласно ему следует считать, что библейский текст имеет 4 значения. Первое – это буквальное (простое) значение.
Второе – аллегорическое значение (текст содержит учение в метафорической форме). Третье – тропологическое значение (этические правила христианского поведения). Четвертое – анагогическое значение – эсхатологическое, указывающее на будущее исполнение божественных обетований в последние дни.
Деталям квадриги и других проявлений классической поливалентности уделяется достаточно внимания в работах других авторов. Для нашего исследования они не важны, нам необходимо лишь увидеть, что, по мнению большинства католических богословов, библейский текст имеет не одно обычное значение: его многие значения не связаны с тем смыслом, который имели в виду люди, авторы библейских книг. Буквальный же смысл отрывка слишком примитивен для серьезных богословских размышлений. Достойными внимания считались скрытые уровни значения, поскольку именно они открывают церкви глубины Божьих мыслей.
Неясность
Естественным следствием такого понимания богодухновенности и значения библейского текста было чрезмерное подчеркивание неясности Библии. Библия стала считаться книгой совершенно непонятной для людей, за исключением тех, кто получил особые сверхъестественные способности.
Нет ничего удивительного в том, что накануне Реформации содержание Библии представлялось обычному христианину неясным. Библии были не только чрезвычайно редки, но и существовали лишь на латыни. Всё богословие также было только на латинском языке, и лишь немногие образованные люди владели им в достаточной степени. То есть Библия была книгой закрытой для рядового христианина.
Но смысл Библии казался скрытым даже для тех, у кого была возможность и способность ее читать. Множество значений, вложенных в нее Богом, казались недосягаемыми для обычного человека. Представьте, что вам показывают фотографию закрытого сундука с сокровищами и просят рассказать, какие они. Конечно, это невозможно, потому что сундук закрыт. Вот таким было средневековое представление о Библии. То есть накануне Реформации Библия теоретически оставалась богодухновенным авторитетным богословским источником. Но она не могла иметь для богословия никакого практического значения. Поскольку ее смысл представлялся скрытым, она не могла быть руководством для богословов.
Рассмотрев средневековые представления об авторитете Писания, мы готовы перейти к вопросу об авторитете церкви.
Авторитет Церкви
Средневековое учение о церкви возникло в противовес учению о Писании и проистекающим из этого учения сложностям. Поскольку смысл Библии считался неясным, она не могла быть авторитетом для богословов. Как следствие, особую роль обрел авторитет церкви.
Чтобы понять особую роль церковного авторитета, необходимо рассмотреть, во-первых, точку зрения средневековых богословов на раннюю церковь и лишь затем их позицию относительно современной для них церкви.
Прошлое
Ко времени Реформации католическая церковь разработала очень детальное учение об авторитете церкви в прошлом. Естественно, и само Писание рассматривалось как часть наследия церкви. Но поскольку учение Писания считалось неясным, существовала нужда в другом руководстве. Поэтому, чтобы разобраться, как следует верить, средневековые богословы обратились к истории учения о церкви. И большинство из них в истории церкви увидело историю водительства Богом Своего народа на путях истины. Поэтому учение ранней церкви имело для средневековых богословов огромное значение.
Во-первых, большое внимание они уделяли отцам церкви. Труды Поликарпа, Игнатия, Иринея, Тертуллиана, Иустина Мученика, Августина, Афанасия и Иеронима оказали огромное влияние на вероучение различных церковных орденов.
Отцы обычно не считались непогрешимыми, и различные ответвления церкви оказывали особое расположение разным святоотеческим традициям. Однако считалось, что великих богословов прошлого Бог наделял особой способностью проникновения в суть вещей, и поэтому церковь должна уделить особое внимание их учению.
Очень редко средневековые богословы не подкрепляли свои суждения цитатами из отцов ранней церкви.
Во-вторых, еще больше средневековая церковь полагалась на мнение вселенских соборов: Никейского, Константинопольского, Халкидонского. К решениям этих и других соборов относились очень серьезно. В практических вопросах средневековые богословы воспринимали их как неоспоримое изложение библейского учения. Несогласие с ними было равносильно несогласию с Писанием и с Христом.
Прошли века, и многое из того, чему учили отцы и что решили соборы, стало церковным преданием. Застыв, оно стало всеобъемлющей догмой. Эта церковная догма уже не считалась учением человеческим и подверженным ошибкам, но наделялась таким же авторитетом, как Писание.
По сути, в практических вопросах церковная догма даже заменила Писание. До Реформации благочестивый христианин не задавал вопрос: «Что говорит Библия?» Он должен был спрашивать: «Что сказала церковь?»
Авторитет ранней церкви был велик, но учение о неясности Писания создавало также потребность в современном церкви богословском авторитете.
Настоящее
Авторитет ранней церкви был велик, но учение о неясности Писания создавало также потребность в современном церкви богословском авторитете. Теоретически, средневековая церковь подтверждала авторитет Библии. Но Библия была слишком непонятной, чтобы направить церковь в решении современных ей проблем, не решенных в прошлом.
Чем должна была руководствоваться церковь, сталкиваясь с новыми ересями? Богословы считали, что Богом даны живущие авторитеты – церковная иерархия, которая обеспечивает тело Христово непогрешимым учением. Властью решать текущие богословские проблемы облечены священники, епископы и Папа, которого многие считали непогрешимым главой церкви. Когда необходимо принять решение, касающееся богословия, верующие не должны задаваться вопросом: «Что говорит Библия?» Правильно спрашивать: «Что говорит руководство церкви?»
Лет 20 назад я участвовал в программе благовестия в одной из стран Восточной Европы – преимущественно католической. Я предложил одному молодому человеку Библию. Он разговаривал со мной, но Библию взять отказался. Он сказал: «Я не понимаю Библию. Мой священник мне объясняет, что в ней говорится».
«Нет, вы сами можете понять, – ответил ему я и открыл Евангелие от Иоанна 3:16. – Просто прочитайте и скажите, что этот стих означает». Он прочитал Иоанна 3:16 и со всей искренностью сказал: «Я же говорил, что не понимаю. Только мой священник может мне объяснить». Это был современный молодой человек, но его подход к Библии очень похож на подход средневекового христианина.
Если понять волю Божью можно только через руководителей церкви, тогда простому христианину вообще незачем обращать внимание на Библию. Итак, непогрешимым авторитетом для богословия того времени была церковная иерархия, а не Писание.
Теперь, разобравшись в средневековой обстановке, мы можем понять позицию первых протестантов по вопросу авторитета Писания и церкви.
РАННИЙ ПРОТЕСТАНТИЗМ
Именно в этом была суть расхождения между католиками и протестантами. Библия будет направляющим авторитетом для церкви или же править будет церковь – своим собственным авторитетом, прошлым и настоящим?
Сейчас мы рассмотрим протестантскую точку зрения на авторитет Писания и на авторитет церкви.
Авторитет Писания
Как мы убедились ранее, по ряду вопросов католическая церковь занимала крайние позиции. Реакцией протестантов на ошибочность таких позиций стал пересмотр церковного учения о богодухновенности, значении и неясности Писания. Сначала рассмотрим учение о богодухновенности Писания.
Богодухновенность
Как и средневековые богословы, реформаты понимали, что происхождение Библии имеет божественный и человеческий аспект. С одной стороны, Библия сверхъестественным способом дана Богом. Лютер, Цвингли и Кальвин не сомневались в том, что Библия богодухновенна. Они очень серьезно воспринимали слова апостола Павла:
«Все Писание богодухновенно и полезно для научения, для обличения, для исправления, для наставления в праведности» (2 Тимофею 3:16).
Этот отрывок учит, что Писание дано народу Божьему Богом как абсолютно надежное особое откровение.
Реформаты были убеждены, что рука Всевышнего хранила Писание от ошибок. Сверхъестественным образом Бог дал авторам библейских книг сведения о прошлом, настоящем и будущем. Он управлял ими таким образом, что все, написанное ими, является истиной. Богодухновенность дает Писанию абсолютный и несомненный авторитет.
Но реформаты избежали ошибки средневековой церкви, поскольку признавали также значимость человеческого вклада авторов книг Библии. Библия не упала с неба, а была написана людьми в ходе человеческой истории.
Такое понимание согласуется с тем, как подходил к Библии Иисус и библейские писатели. Вспомним, например, такой случай, описанный у Матфея, глава 22, стихи 41-44:
«Когда же собрались фарисеи, Иисус спросил их: что вы думаете о Христе? чей Он сын? Говорят Ему: Давидов. Говорит им: как же Давид, по вдохновению, называет Его Господом, когда говорит: сказал Господь Господу моему: седи одесную Меня, доколе положу врагов Твоих в подножие ног Твоих?» (Матфея 22:41-44).
Иисус использует Псалом 109:1 и ставит фарисеев в тупик, прямо указывая на Давида – человека, это написавшего. Фарисеи и Иисус согласны в том, что Мессией будет потомок Давида. Но царь Израиля Давид так просто не назвал бы своего потомка «Господь». И вот Иисус предлагает фарисеям объяснить, почему Давид наделил своего сына этим титулом. То есть смысл библейского текста непосредственно связан с деталями жизни людей-писателей – на этом основан довод Иисуса. Библия изобилует подобными примерами, они есть в жизни Моисея, Исаии, Иеремии, Давида, Павла и других людей, посредством которых дано Слово Божье.
Таким образом, реформаты сделали верное заключение, что Писание создавалось в реальных жизненных ситуациях и было написано для людей, живущих в конкретных исторических обстоятельствах. Чтобы понять Писание правильно, христианам необходимо осознавать не только его божественное происхождение, но и его человеческие исторические источники.
Придание веса человеческому аспекту Слова Божьего было не просто теорией. Оно в значительной степени повлияло на то, как реформаты понимали смысл Писания.
Значение
То есть реформаторы не стали следовать примеру католиков, отыскивающих скрытые в Библии значения. Они попытались основать все толкования библейских текстов на буквальном значении – на том значении, которое предназначали авторы этих текстов конкретным слушателям и читателям.
Не следует думать, что протестанты категорически порвали со средневековыми подходами к Писанию. Признаки классической поливалентности прослеживаются и в трудах реформатов. Например, комментарии Лютера к псалмам обнаруживают некоторую зависимость от этого метода толкования. Однако следует сказать, что реформаты придавали значительно больший вес тому значению, которое имели в виду авторы. И в большинстве случаев свое понимание текстов основывали на первоначальном их значении. Историчность была для протестантов важнейшим фактором толкования Писания.
Будет полезно вспомнить, что такой прием герменевтики как особый акцент на буквальном значении текста укоренился в Западной Европе в период Ренессанса 15-го века. Тогда возродился (отсюда название «возрождение») интерес к классической, а особенно греческой, литературе и культуре. Это произошло накануне Реформации. До Возрождения ученые были знакомы с греческой литературой большей частью по переводам, и толкование их находилось под надзором церкви.
К тому времени церковь практически приняла Платона, Аристотеля и других писателей в свое лоно, и их труды интерпретировались таким образом, чтобы служить в поддержку христианского вероучения. Однако в эпоху Ренессанса многие ученые нашли меценатов, которые поддерживали их стремление разобраться в античном наследии без присмотра церкви. В результате эти произведения стали понимать так, как хотели их авторы. При толковании известных произведений в центр внимания было поставлено историческое значение, что резко противоречило учению церкви.
Еще появились новые издания Библии на иврите и греческом, что также привело к значительным изменениям в ее толковании. Ранее библейские тексты толковались под контролем церкви таким образом, чтобы поддерживать церковные догмы. Теперь же, следуя принципам Возрождения, многие исследователи Библии, прежде всего протестанты, стали читать Писание без контроля церкви и связывать свое толкование Писания с его первоначальным историческим значением.
Протестантская установка на первоначальное, буквальное значение как основу толкования привела к серьезным изменениям в понимании Писания. Протестанты стали утверждать, что существует одно – единое и ясное – значение любого отрывка Писания. Вот что сказано об этом в «Вестминстерском исповедании веры», глава I, раздел 9:
«Истинное и полное значение любого текста… лишь одно».
Такое понимание значения мы назовем унивалентностью.
Конечно, протестанты понимали, что библейский отрывок часто говорит больше, чем показывает простая оценка буквального значения. Тексты Писания могут подразумевать или быть связаны с христианскими истинами, превосходящими разумение писателя текста. Но все они составляют одно, истинное и полное значение Писания, поскольку согласуются с буквальным значением.
Протестанты говорили о человеческом аспекте богодухновенности, об одном, прямом значении библейского текста и также о ясности Писания. Они утверждали, что Библия не нуждается в авторитетном церковном толковании – ее смысл ясен и понятен.
Ясность Библии
Ряд факторов оказал влияние на формирование протестантского учения о ясности Библии. Во-первых, благодаря изобретению печатного станка Библия стала доступной. И, следовательно, христиане смогли сами читать Писание и определить, права ли католическая церковь в том, что Писание непонятно. Во-вторых, выполненные смельчаками переводы Библии на языки простых людей также дали возможность самостоятельно оценить ее доходчивость. В-третьих, главное внимание буквальному значению также дало богословам возможность строить свое толкование на том, что можно исследовать и проверить. Отпала необходимость ждать, пока церковные власти объяснят, что имеется в виду. Так изучение Писания привело к осознанию того, что – вопреки католической точке зрения – Библия понятна. Даже верный католик Эразм Роттердамский, выступавший против Лютера и Реформации, писал, что и
… пахарь способен уразуметь Писание.
Таким образом благодаря этим событиям протестанты смогли провозгласить ясность Библии и восстановить ее авторитет. Протестанты стали читать Библию заново и обнаружили, что многие важные отрывки, объявленные католической церковью непонятными, на самом деле достаточно ясны. Толкователи Библии поняли, что чем больше исследовать Библию, тем более понятным становится ее учение.
В начале Реформации протестанты были полны радужных надежд. Все представлялось элементарным: читай Библию и приводи свое богословие в соответствие с ясным Божьим откровением.
Но, продвигаясь в своем исследовании Библии дальше и начиная видеть ее реально, они заговорили об уровнях ясности. Стало очевидным, что значение одних отрывков яснее, чем значение других. Стало очевидным и то, что у лютеран одно мнение, у кальвинистов – другое, а у цвинглианцев – третье. Так на смену прежнему оптимизму пришла зрелость.
И это не должно нас удивлять. Даже апостол Петр признавал, что некоторые места в Писании трудны для понимания. В своем 2-м Послании, глава 3, стих 16, Петр пишет, что в посланиях Павла:
«… есть нечто неудобовразумительное, что невежды и неутвержденные, к собственной своей погибели, превращают, как и прочие Писания» (2 Петра 3:16).
Обратим внимание: он не говорит ни что все послания Павла понять легко, ни что все их понять трудно. Он говорит, что трудно понять некоторые вещи.
Итак, в отличие от средневековой церкви, протестанты подняли Писания выше власти церкви. Реформаторы понимали, что Божье откровение в Библии не закрыто. Они утверждали, что Писание можно понять, и в результате восстановили абсолютный авторитет Писания выше авторитета церкви.
Сейчас мы можем рассмотреть точку зрения ранних протестантов на авторитет церкви.
Авторитет Церкви
Опираясь на свое понимание богодухновенности, значения и ясности Писания, реформаторы восстановили Библию в качестве единственного непогрешимого авторитета в богословии. Но мы должны сознавать, что протестанты не отвергали авторитет церкви. Они признавали учение церкви, но считали его вторичным и подчиненным учению Писания.
Здесь необходимо рассмотреть точку зрения протестантов на авторитет ранней церкви, а лишь затем их позицию относительно богословия современной им церкви.
Прошлое
Как мы уже видели, ранние протестанты утверждали, что Писание Ветхого и Нового Завета есть единственный непогрешимый авторитет для церкви. Но, как ни трудно это представить, они придавали большое значение также учениям отцов церкви и первым символам веры. Они твердо верили, что Святой Дух открыл ранней церкви много важных истин, которые должны быть признаны современными христианами.
Как мы отмечали на одном из прошлых уроков, реформаторы выступали за авторитет Писания под лозунгом Sola Scriptura. К сожалению, сегодня многие евангельские христиане неправильно понимают, какое место занимало богословское наследие церкви в вероучении первых протестантов. Это объясняется ложным представлением о том, что такое Sola Scriptura.
Многие современные христиане ошибочно думают, что учение о Sola Scriptura значит, что для нас не должно быть других авторитетов, кроме Библии. Но не такой была точка зрения Реформации, и Sola Scriptura этого не означает. Утверждая Sola Scriptura, реформаты не имели в виду, что Библия – единственный авторитет для верующих. Они имели в виду, что Библия – это единственный бесспорный авторитет. Каким бы невероятным нам это ни казалось, протестанты упорно защищали учение Sola Scriptura не потому, что отвергали прочие авторитеты, а именно потому, что высоко их ценили.
Будет полезно привести здесь краткое обобщение этих соображений в «Вестминстерском исповедании веры» (глава I, раздел 10):
Дух Святой, говорящий в Писании, есть высший Судия, к Которому должно обращаться за разрешением всех спорных вопросов, касающихся веры, Которым проверяются все постановления соборов, мнения древних писателей, учения человеческие и личные откровения, и на Чью оценку мы должны всецело полагаться.
Этот пункт подчеркивает, что «Дух Святой, говорящий в Писании, есть высший Судия, к Которому должно обращаться за разрешением всех спорных вопросов, касающихся веры». Иными словами, все решения церкви должны приниматься в соответствии с критериями Писания. Обратим внимание, как здесь сказано: Святой Дух, говорящий в Библии, есть «высший Судия». Если кто-то – высший судья, из этого следует, что есть другие, не высшие судьи. И несколько таких авторитетов Исповедание в этом пункте перечисляет. По всей вероятности, в порядке убывания здесь названы соборы, древние писатели (отцы церкви), учения человеческие (учения других людей церкви прошлого и настоящего) и личные откровения (внутренняя убежденность касательно значения отрывка). Вестминстерское исповедание признает их авторитетность, но отдает им вторичное положение, подчиненное абсолютному авторитету Писания.
Католические богословы часто обвиняли реформатов в том, что они отвергают церковное наследие, но реформаты не поступали так, придерживаясь учения Sola Scriptura. Первые протестанты нередко подкрепляли свои выводы ссылками на отцов церкви. Кальвин перерабатывал свое «Наставление» больше двадцати раз, все больше ссылаясь на их труды.
Один отрывок из этой книги ясно раскрывает точку зрения протестантов и на авторитетность церковных соборов. Послушайте, что пишет Кальвин в 4-й книге «Наставления в христианской вере»:
«Так что же, скажут нам, решения соборов не имеют никакого авторитета? Я отвечу: нет, имеют. Ведь я вовсе не добиваюсь отрицания всех соборов и отмены всех соборных актов от начала до конца. Мне возразят, что я слишком принижаю соборы – вплоть до того, что оставляю на усмотрение каждого христианина, принять или отвергнуть решения того или иного собора. Вовсе нет! Но всякий раз, когда речь идет о постановлении конкретного собора, то, по моему мнению, следует тщательно взвесить, когда, для чего и почему оно было принято, и кто в этом участвовал. Затем по поводу спорного вопроса надлежит свериться с Писанием. Все это нужно сделать так, чтобы определение собора обрело весомость и явилось как бы предуведомлением, однако не мешало названному исследованию».
Здесь есть несколько важных моментов. Во-первых, Кальвин считал, что соборы следует рассматривать в историческом контексте. Они не являются вневременным, непосредственным откровением от Бога. Подход, согласно которому в центре внимания должен быть прямой исторический смысл, надлежит применять и по отношению к церковным соборам: «Следует тщательно взвесить, когда, для чего и почему решение было принято, и кто в этом участвовал».
Во-вторых, нет ничего удивительного в том, что принцип Sola Scriptura побуждает Кальвина настаивать, что учения церкви следует оценивать в свете Писания. По его словам, они должны быть «сверены» с Писанием.
В-третьих, – это важно для нашего исследования, – учения прошлого должны приниматься в качестве «как бы предуведомления». То есть, суждения церкви должны рассматриваться как суждения предварительные: они должны приниматься до тех пор, пока экзегеза Писания не доказала их ошибочность.
Такой мудрый подход был характерен для всех, кроме самых радикальных, современников Кальвина. Большинство признавали учения отцов церкви и постановления соборов авторитетными и признавали их предварительно – с условием их подчиненности авторитету Писания.
А какой была позиция протестантов по отношению к авторитету современной для них церкви? Какими полномочиями в решении спорных богословских вопросов того времени обладали, по их мнению, они и их современники?
Настоящее
Как мы видели, католическая церковь разработала к тому времени целую систему живущих авторитетов, во главе которой стоял непогрешимый папа римский. Реформация эту систему отвергла. Протестанты признавали бесспорным лишь авторитет Библии. Папа, церковные соборы и другие церковные авторитеты могут заблуждаться, они подвержены ошибкам, и их авторитет должен быть подчинен авторитету Писания.
Протестанты с большим уважением относились к облеченным духовным саном учителям церкви. Многие из них внесли вклад в разработку богословия реформации. Протестанты практически каждой деноминации создавали свои исповедания, катехизисы и символы веры: их авторитет в церкви они признавали вторичным.
Такое почтение к облеченным духовным саном богословам-современникам объясняется приверженностью протестантов библейскому учению, что последователям Христа надлежит уважать поставленные Богом церковные власти.
Вот лишь один из отрывков на эту тему. В послании к Титу, глава 2, стихи 1 и 15, Павел дает такие указания:
«Ты же говори то, что сообразно с здравым учением… увещевай и обличай со всякою властью, чтобы никто не пренебрегал тебя» (Титу 2:1, 15).
Первые протестанты отдавали себе отчет в том, что многие стихи в Писании учат подчиняться, насколько это только возможно, церковной власти. Формирование богословия не по плечу отдельному человеку или группе.
Такое сочетание авторитета церкви и авторитета Библии нашло выражение в латинском лозунге semper reformanda. Это сокращенная форма девиза: «Реформатская церковь всегда находится в процессе реформации». Или, как я иногда говорю: «В реформатском богословии претензия на совершенную богословскую формулировку – это признак недостаточной реформированности». То ест, реформатская церковь полностью осознает, что авторитет церкви должен находиться под постоянным контролем Писания.
Мы рассмотрели точки зрения средневековой католической церкви и ранней реформации на авторитет церкви и Писания. Наш следующий вопрос: какой должна быть позиция современных протестантов? Как мы должны понимать авторитет Писания и авторитет церкви сейчас?
СОВРЕМЕННЫЙ ПРОТЕСТАНТИЗМ
Мы посмотрим, каким должно быть отношение к Писанию, а затем – к богословию церкви. Но сначала поговорим о Писании.
Авторитет Писания
В начале нашего исследования мы снова уделим внимание богодухновенности, значению и ясности Писания. Есть несколько точек зрения, претендующих на принадлежность к реформатской традиции. Мы начнем с современного понимания богодухновенности Писания.
Богодухновенность
Всякий, кто называет себя протестантом, должен считать Писание богодухновенным. Однако следует отметить, что в вопросе о том, как формулировать это учение, существует немалая путаница.
Среди современных протестантов распространены по меньшей мере три точки зрения. Согласно двум крайним из них богодухновенность является романтической или механической, а согласно промежуточной точке зрения она является органичной.
Более либеральные протестанты большей частью придерживаются идеи романтической богодухновенности. По сути, это такое же вдохновение, о каком мы говорим, когда речь идет о Шекспире, Рембрандте или Бахе. Бог подвигнул авторов библейских книг писать, но не руководил ими. То есть Писание – это выражение мнения людей. Поэтому в нем возможны ошибки и оно не может быть абсолютным авторитетом, который бы стоял выше церкви. Нет необходимости доказывать, что такой подход неприемлем для тех, кто хочет продолжать движение вперед в Духе реформации, что такой подход означает отказ от веры в непогрешимость и высший авторитет Библии и от протестантской приверженности Sola Scriptura.
Другая крайняя точка зрения – идея механической богодухновенности. Иногда ее называют «вдохновение под диктовку». Согласно ей авторы библейских книг были достаточно пассивны. По существу, Бог является автором Библии, а писатели – не более чем послушными секретарями.
Этот подход также уводит в сторону от принципа Sola Scriptura, поскольку отрицает важность исторических обстоятельств писателя и первоначального значения текста. Как отмечали реформаты, если отрицается нормативность прямого значения, то смысл Библии не поддается определению и она уже не может быть ориентиром в жизни. Мы оказываемся вынуждены вкладывать в нее свое содержание, и в результате она перестает быть высшим авторитетом в богословии.
Современное реформатское богословие должно избегать как идеи романтического, так и механического вдохновения. Необходимо твердо держаться концепции органичного характера вдохновения. Бог сподвиг людей на написание Библии, Он руководил ими так, что написанное безошибочно и авторитетно. Но Он не отнимал у них их собственных мыслей, стремлений, чувств и богословия. Человеческий и божественный аспект органично сочетаются: вечные Божьи истины Библия представляет в написанном человеком, культурно обусловленном тексте. Все библейские учения нормативны для любого времени, но даются в контексте определенных обстоятельств.
Реформатская позиция органичной богодухновенности подчеркивает человеческий и божественный, исторический и трансцендентный аспекты всей Библии. Писание непогрешимо, и его учение доступно церкви.
Несомненно, сторонники дальнейшего развития реформации увидят, что именно концепция органичной богодухновенности Писания согласуется с теми принципами, которые дали начало реформации и вели ее.
Современным богословам, приверженцам традиций реформации также необходимо разобраться в природе значения Писания.
Значение
Здесь существует целый ряд подходов, многие из которых весьма далеки от идеалов реформации. Крайние позиции занимают современная поливалентность и то, что мы можем назвать упрощенческой унивалентностью. Промежуточное положение занимает комплексная унивалентность. Прежде всего, коснемся современной поливалентности.
В последние десятилетия богословы-реформаты говорят о поливалентности, то есть многозначности библейских текстов. Но если по классической теории поливалентности многозначность объясняли божественным происхождением Библии, то современная поливалентность обычно подчеркивает неясность человеческого языка.
Таким образом, библейские тексты – это сосуды, которые толкователи наполняют содержанием. Но подобно тому, как сосуд имеет определенную форму, так и грамматика текста задает определенные параметры значения. Конкретное же значение в рамках этих параметров дается толкователями Библии. На основании такого понимания делается вывод о необходимости отказа от акцента на нормативность буквального значения (sensus literalis), на котором настаивала Реформация.
Предлагается вкладывать в текст свое собственное содержание, не беспокоясь о первоначальном или буквальном его значении. Такая точка зрения неприемлема, поскольку, наделяя людей правом вкладывать в Писание свой смысл, она сводит авторитет Писания к нулю.
Противоположную точку зрения можно назвать упрощенческой унивалентностью. Она правильно говорит об одном значении каждого текста в Писании, но упрощает это значение. Возьмем, например, стих Иоанна 3:16:
«Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную».
Сторонник этой точки зрения сказал бы: «Это очень простой стих. Он говорит, что мы должны верить в Христа».
И это правильно, но это не все, что говорит этот стих. Он также говорит о великой Божьей любви, о воплощении, смерти и воскресении Христа, о мире, о вечном наказании и вечной жизни.
И поскольку библейское учение представляет собой системы множественных взаимодействий, оно неявным образом затрагивает прочие темы, которые в других местах раскрываются шире. Таким образом, у этого стиха действительно одно значение, но оно выходит за пределы любого изложения, которое мы способны дать. Если мы не видим, что значение Писания настолько обширно и всегда превосходит наше толкование, возникает серьезная опасность. Мы выдаем свое толкование Библии за саму Библию. Мы присваиваем нашему толкованию авторитет Библии и отвергаем учение Sola Scriptura, согласно которому Библия стоит выше наших толкований.
Центральная позиция комплексной унивалентности согласуется с позицией ранней Реформации. Эта точка зрения сформулирована в «Вестминстерском исповедании веры», глава 1, раздел 9:
«Если возникает сомнение в том, каков истинный и полный смысл того или иного места в Писании (которое не многозначно, но имеет лишь одно значение), это место следует тщательно изучить и истолковать с помощью других отрывков, где о том же говорится более ясно».
Согласно такому пониманию, каждый отрывок имеет одно значение, но это значение многогранно и взаимосвязано со всем Писанием. Держась позиции комплексной унивалентности, мы подтверждаем, что Библия содержит определенное авторитетное значение, а не ждет, пока мы вложим в нее свое. Такая позиция не позволяет свести Писание до уровня доктринальных конспектов, поскольку значение каждого отдельного отрывка тесно переплетается со всем Писанием. Авторитет каждого места в Писании превосходит любые наши теологические выкладки.
Позиция комплексной унивалентности дает возможность продвигаться вперед в толковании Писания и формировать здравое богословие.
Теперь мы можем поговорить о современных взглядах на ясность Библии.
Ясность
Здесь возможны крайние позиции. Приверженцы крайних позиций считают, что смысл полностью скрыт или полностью ясен. Однако согласно реформатской точке зрения следует говорить об уровнях ясности.
Сегодня можно найти протестантов, которые считают, что смысл Писания практически полностью скрыт от нас. Часто, следуя духу деконструкции и постмодернистской герменевтики, они утверждают, что Библия сама себе противоречит и сама себя защищает, подобно всей прочей литературе. По их мнению, история толкования Библии выявила столько экзегетических сложностей, что стало просто невозможно определить, как в наше время правильно ее понимать.
Да, в Библии – как, впрочем, и в любом другом случае передачи информации – присутствует разная степень ясности, но никак нельзя утверждать, что в Библии все непонятно. Очень многое в ней совершенно ясно. Утверждение, что смысл Библии скрыт от нас, противоречит точке зрения Реформации, и если мы хотим продолжать идти вперед в духе Реформации, мы должны отвергнуть эту крайность.
С другой стороны, некоторые из протестантов считают, что смысл практически всего Писания настолько ясен, что может быть понят легко и быстро. Сторонники этой точки зрения придерживаются ее потому, что без раздумий отмахиваются от любого толкования, которое приходит извне их узкого круга. Да, сейчас, когда реалии современной жизни заставляют сомневаться во всем, понятно желание во что бы то ни стало защитить Писание от скептиков и циников. Однако упрощенческий подход в вопросе ясности Библии не соответствует позиции Реформации, согласно которой некоторые места в Библии понять трудно – или почти невозможно.
Между этими крайностями находится точка зрения, которая говорит о различных уровнях ясности. Вот как она изложена в «Вестминстерском исповедании веры», глава 1, раздел 9:
«Не все, сказанное в Писании, просто и всем понятно. Однако то, что необходимо знать и соблюдать и во что необходимо верить для спасения, излагается и раскрывается в некоторых местах Писания так ясно, что прийти к достаточному пониманию всего этого способны не только ученые, но и простые люди, которые должным образом пользуются обычными средствами».
Обратите внимание: исповедание отмечает, что все необходимое для спасения ясно раскрывается в некоторых местах, и признает, что не все остальное в такой же степени ясно. То есть нельзя говорить ни о полной неясности, ни о полной ясности Библии. На прошлом занятии мы говорили о степенях убежденности в разных богословских положениях. В нижней части нашего конуса располагаются убеждения, за которые мы держимся не слишком крепко, поскольку не слишком уверены в них. На вершине располагаются ключевые положения, которых мы придерживаемся упорно, поскольку отказаться от них было бы равносильно отказу от христианской веры. В средней же части конуса располагается все остальное, в чем мы уверены более или менее.
Подобным образом полезно будет представить и ясность Библии. Есть много аспектов библейского учения, в том числе касательно спасения, для понимания которых подготовка не нужна. Как сказано в исповедании, «прийти к достаточному пониманию всего этого способны не только ученые, но и простые люди». К этой категории относится весьма значительная часть Писания. Очень легко понять, что Бог сотворил мир, что когда-то жили люди, которых звали Авраам, Моисей и Давид, что израильский народ был в Египте, а потом в плену. Новый Завет совершенно ясно учит, что Иисус вырос в Назарете и что жили апостолы. Это и многое другое настолько ясно, что не требует ни образования, ни усилий.
С другой стороны, есть моменты, которые известны лишь немногим ученым, которые специально занимаются древней историей, критикой, языками, греческим и ивритом, методами толкования и богословием. Сюда мы можем, например, отнести вопросы эсхатологии или исторической значимости книги Бытия. Здесь необходим более высокий уровень образования, и благодаря академическим усилиям многое из того, что было непонятным, становится яснее.
И, наконец, некоторые места в Писании остаются неясными, несмотря на все усилия ученых. Многое остается непонятным, когда мы пытаемся согласовать параллельные места в книгах Царств и Паралипоменон или в Евангелиях. Во многом достигнуты успехи, но что-то остается неразрешимым.
Поэтому, исследуя Писание, мы не должны забывать, что некоторые аспекты его более ясны, чем другие. Только осознав это мы управимся с понятием авторитета Писания. Все Писание бесспорно авторитетно, но наша способность практически следовать его непогрешимому водительству ограничена уровнем нашего понимания Писания.
Таким образом, чтобы остаться верными традициям Реформации, нам необходимо избегать крайних точек зрения на ясность Библии и осознавать, что разные места Писания ясны в разной степени.
Теперь, помня учение о богодухновенности, значении библейского текста и ясности Писания, мы рассмотрим следующий вопрос: какова же позиция реформатского богословия относительно авторитета современной церкви?
Авторитет Церкви
Мы рассмотрим его точку зрения на авторитет ранней церкви, а затем – на авторитет церкви современной.
Прошлое
Как мы говорили, первые протестанты понимали, что Святой Дух открыл ранней церкви многие истины;: они с должным вниманием и почтением относились к учениям отцов церкви, постановлениям соборов и церковному преданию, принимая их в качестве предварительных суждений. Но, с другой стороны, они подчеркивали верховенство Писания над учениями церкви. Они не отвергали прошлого, но подвергали его проверке Писания.
К сожалению, сегодня реформатским богословам нелегко соблюдать такое равновесие. Существуют две крайности, и между ними – позиция semper reformanda.
С одной стороны, некоторые богословы попадают в ловушку так называемого «традиционализма». Они склоняются к позиции, которую в средние века занимала католическая церковь. Утверждая авторитет Писания и отвергая католическое предание, они настолько крепко держатся за свое реформатское предание и принятые ранее формулировки, что теряют способность видеть прошлое объективно.
Общаясь с современными реформатскими богословами, вы могли заметить эту тенденцию. Зачастую они настолько привержены историческим формулировкам, что принимают их в качестве неоспоримой основы теории и практики. Слишком часто, пытаясь найти ответ на богословский вопрос, они вопрошают: «Какой ответ дают реформатские исповедания веры?» вместо того, чтобы спросить, что говорит Библия.
Другая крайность, когда, в духе христианского варианта модернизма, современные реформатские богословы считают, что все люди должны находить ответы на все богословские вопросы исключительно в Библии, не прибегая к помощи протестантской традиции.
Очень часто они дают отпор реформатскому традиционализму в таких выражениях: «Не имеет значения, что сказала церковь. Меня интересует только то, что говорит Библия». Такая формулировка не означает преданности лишь Писанию, как высшему авторитету. Прежде всего она означает отказ от всей мудрости, которую Дух Божий дал церкви, и признает право на богословские суждения только за теми людьми или группами, которые трудятся над ними в настоящее время.
Чтобы продолжать продвигаться вперед в духе Реформации, мы должны вернуться к принципу semper reformanda – к прежнему пониманию учения о церкви. Подчиняясь авторитету Писания, следует правильно понимать важность традиции.
Принцип semper reformanda сегодня требует принимать в качестве предварительных суждений не только предание церкви и учения святых отцов, но и наши собственные традиции и исповедания. У нас есть Вестминстерское исповедание веры, Вестминстерские катехизисы – большой и краткий, Гейдельбергский катехизис, Бельгийское исповедание, Каноны Дортского синода. Кроме них, есть множество менее официальных трудов руководителей и богословов. Эти традиционные авторитеты всегда должны быть подчинены непогрешимому учению Писания, но они с полным основанием являются предварительным критерием для нашего богословия. Нам необходимо научиться придавать должное значение церковной традиции при главенстве Писания.
Наш следующий вопрос: какова позиция богословов-реформатов относительно авторитета современной церкви? Как следует относиться к тем процессам, которые имеют место в современном богословии?
Настоящее
Мы видели, что первые протестанты с должным почтением относились к богословским разработкам деятелей церкви, но остерегались ставить их выше учения Писания. К сожалению, современные реформатские богословы оказываются неспособными соблюсти здесь равновесие и впадают в крайности.
С одной стороны, некоторые очень скептичны по отношению к современным доктринальным формулировкам. С другой стороны, многие склонны к догматизму. Истинно же реформатская позиция в том, чтобы в современных формулировках хранить верность.
Что мы имеем в виду под «верностью» в современных формулировках, стараясь избежать скептицизма или догматизма?
Для того чтобы ответить на этот вопрос, давайте разберемся, что такое «истинность» богословских формулировок. Скептицизм и догматизм существуют в значительной мере благодаря тому, что доктринальные положения оцениваются по бинарному принципу. То есть они правильны или неправильны. Очень полезно от этого принципа отказаться и увидеть, что наши описания реального мира, наши высказывания, касающиеся всех областей исследования, совсем не делятся на две абсолютные категории истинного или ложного. Полезно оценивать истинность наших богословских утверждений по аналоговому принципу, согласно которому между истиной и ложью существует целый ряд других возможностей. Все богословские положения находятся ближе или дальше от истины в зависимости от того, насколько они близки непогрешимому учению Писания.
С одной стороны этого ряда находятся положения, которые достаточно хорошо отражают учение Писания, и мы со спокойной совестью можем назвать их «истинными». Они, конечно, не совершенны, но достаточно хороши до тех пор, пока мы не располагаем уточнением, которое обнаружило бы их неадекватность. С другой стороны ряда – положения, которые настолько далеки от учения Писания, что мы с полным основанием можем считать их ложными, если не появится основание счесть их приемлемыми.
Возьмем, например, утверждение «Богу принадлежит вся власть над всем сущим». Оно достаточно близко к тому, что говорит Библия, и у нас не должно быть затруднений относительно того, можно ли признать его истинным. Так учит Библия. Но эту идею можно сформулировать еще лучше, – значит, в определенном смысле, это утверждение несовершенно. Например, если необходимо подчеркнуть отличие библейской веры от деизма или фатализма, это утверждение будет представляться уже не настолько истинным, и потребуются уточнения относительно Божьего провидения и участия Бога в человеческой истории.
Подобным образом обстоит дело с утверждением «Иисус – Бог». Оно достаточно близко к тому, что говорит Писание, и в большинстве случаев может быть принято как истинное. Оно достаточно удовлетворительно отражает учение Писания. Но в других обстоятельствах мы обнаружим, что оно может скрывать, что Писание также учит, что Иисус – человек. В таких обстоятельствах необходимо будет уточнить это утверждение, добавив человеческий аспект личности Христа, и только тогда мы примем его как истину.
В заключение можно сказать следующее касательно современного богословия. Некоторые его положения достаточно близки к Писанию, чтобы они могли считаться истинными. Другие настолько далеки от него, что могут считаться ложными. Но, безусловно, истине соответствует следующее: все богословские положения, выработанные церковью на протяжении ее истории, могут быть улучшены, если неустанно подвергать их проверке Писанием. В этом суть лозунга Реформации: semper reformanda. Или, как я бы сказал: богословская формулировка в окончательном виде означает не что иное, как отсутствие воображения.
Вот что мы имеем в виду, когда говорим, что задача современного реформатского богословия – хранить верность в формулировках. С одной стороны, мы не скептики и не отвергаем церковного авторитета и необходимости подчиняться тому, что церковь говорит сегодня. С другой стороны, мы не догматики и не считаем современные богословские положения безукоризненными.
Мы смиренно и ответственно используем все данные Богом средства – экзегезу Писания, воздействие человеческого общества, и христианскую жизнь, – чтобы в своих богословских формулировках быть верными. Насколько это в наших силах, мы стараемся подчинить свое учение учению Писания. Чем ближе наше учение к Писанию, тем оно авторитетнее. Чем дальше оно отходит от Писания, тем меньшим становится его авторитет. В любом случае богословие нашей церкви должно подчиняться Писанию. Наше стремление — создание верных богословских формулировок.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
На этом уроке мы исследовали связь между авторитетом Библии и церкви. Мы рассмотрели взгляды, характерные для средневекового периода истории церкви. Мы говорили о том, как Реформация внесла исправления в эти взгляды. И в заключение мы говорили о необходимости в наше время придерживаться реформатской позиции относительно авторитета Писания и церкви.
Формулирование христианского богословия сегодня требует тщательного учета авторитета Библии и церкви. Следуя принципам, о которых мы говорили на этом уроке, мы сможем избежать многих проблем, которые досаждали церкви в прошлом и продолжают это делать сейчас. И тогда наше богословие сделает честь церкви и принесет славу нашему Богу.